27 февраля арестовали Желябова. Перовская в панике бросилась к Суханову, у которого в  квартире в это время находился лейтенант барон Александр Штромберг, один из активных участников кружка, группировавшегося вокруг Суханова. Молодая женщина в слезах умоляла  офицеров спасти её любимого. Для этого им всего-навсего нужно было захватить Петропавловскую крепость и освободить из неё Желябова.

Возникло ли тогда у Суханова подозрение, что его водили за нос разговорами о многочисленной русской социально-революционной партии и её таинственном исполнительном комитете, который всем руководит и направляет, мы не знаем. 

В тот момент весь могущественный исполнительный комитет стоял перед ним, размазывая слёзы по лицу. В зависимости от обстоятельств эта группа людей называла себя партией, исполнительным комитетом, агентами разной степени, морочила головы тем, кого старались привлечь в свои ряды, создавая иллюзию у неофитов, что им доверено вступить в мощную организацию, имеющую повсюду своих сообщников.

Успокоившись, Перовская сама поняла бессмысленность своей просьбы и уже, якобы от исполнительного комитета, потребовала во чтобы то ни стало осуществить покушение, благо  метальщики   не знали об аресте Желябова и других.

Видимо, она полагала, что убийство царя резко изменит обстановку в стране, власти пойдут на переговоры с народовольцами и ей удастся спасти своего возлюбленного.
Метательные снаряды были ещё не готовы. Суханов, Кибальчич и Григорий Исаев всю ночь  их снаряжали. Некоторое время им помогала Вера Фигнер, входившая в число посвящённых в тайны  «Народной воли». К утру оружие было готово. Его вручили метальщикам. Им предстояло применить его по условному сигналу Перовской. Они это и сделали по взмаху носового платка Софьи Львовны.

Первым бросил взрывное устройство Рысаков. Царю вреда оно не причинило, зато смертельно ранило четырнадцатилетнего мальчика, разносчика из мясной лавки, и казака, состоявшего в почётном эскорте.
Второе устройство бросил Гриневицкий, смертельно ранив царя, себя, и жену солдата, мать двоих детей, Евдокию Давыдову, а также причинив ранения разной степени тяжести полутора десяткам человек.
Да, именно о таком оружии мечтали террористы. Как писала потом в воспоминаниях Вера Фигнер: «Для замышляемой борьбы с самодержавием было нужно средство страшное и разрушительное.…Давно, ещё с 1874 года, говорили о динамите…»
Свершилась мечта…

Третий метальщик, Емельянов, забыв о завёрнутом в газету снаряде, который держал под мышкой, бросился …помогать укладывать царя в сани. Потом он вспомнил, зачем собственно здесь появился, и поспешил удалиться с места события. Неиспользованный снаряд Емельянов добросовестно вернул на конспиративную квартиру, чем очень помог следствию. Позже оно использовало это устройство для экспертизы.

Четвёртый метальщик на месте покушения благоразумно не появился, что не помешало властям повесить его вместе  с другими участниками и организаторами покушения за оказание вооружённого сопротивления при аресте.