Получив от моряков пироксилин и взрыватели, террористы попытались взорвать царский поезд. Но всё у них шло как-то не так: то заложили мину, но ошиблись железной дорогой – не там заложили, то мина не взорвалась, то поезд подорвали, а он оказался не царским, слава Богу, что люди не погибли.
Попробовали взорвать царя в Зимнем дворце во время обеда. Заложили взрывчатку и взорвали. Убили одиннадцать ни в чём не повинных людей, искалечили ещё пятьдесят шесть, а царя в столовой не оказалось.
Тогда Желябов обратил на Суханова весь свой талант убеждать. Ему удалось обратить моряка в свою веру: Суханов проникся необходимостью террора для достижения высоких целей и стал, в свою очередь, убеждать в этом товарищей по Морскому училищу, но безуспешно. Он единственный из морских офицеров принял личное участие в подготовке последнего покушения на Александра II.
Сначала планировали подорвать Каменный мост, перекинутый через Екатериненский канал. Подсчитали, что для этого понадобится семь пудов взрывчатки. Рядом с мостом прачки полоскали бельё и при взрыве неминуемо бы погибли, но кого это волновало, когда речь шла о таком важном деле, как убийство императора во благо тех же прачек. Прачкам повезло – от этого варианта отказались. Решили вырыть подкоп под Малой Садовой улицей и заложить мину там, что и сделали. Для подстраховки, если царь изменит маршрут, несколько человек должны были забросать карету царя метательными разрывными снарядами.
Шёл 1881 год. Покушение наметили на 1 марта. Желябов убедил принять на себя роль «метальщиков» несовершеннолетнего Николая Рысакова, малограмотного молодого рабочего Тимофея Михайлова, студента Игнатия Гриневицкого и учащегося ремесленного училища Ивана Емельянова. Это был, если можно так выразиться, расходный материал «Народной воли». Руководители нервничали и торопились, опасаясь арестов, которые следовали один за другим. Как потом выяснилось, убийца харьковского генерал-губернатора террорист-народоволец Григорий Гольденберг на следствии выдал всех своих соратников, не пожалел даже невесты. Позже он повесился в камере, но жандармы по этому поводу не расстраивались: все сведения были у них в руках.