Владимир Врубель

Три невезучие богини

Часть 95

Мужество от отчаяния

Всякому терпению приходит конец, даже у таких терпеливых людей, которыми были русские солдаты. Поэтому Перовский решил не испытывать судьбу, зная обо всех «художествах» Циолковского, Василий Алексеевич отстранил его от командования колонной, переведя к себе в штаб.

Вместо Циолковского командовать колонной, а точнее, тем, что от неё осталось, генерал-лейтенант назначил полковника Карла Карловича Геке. Полковник, особым мягкосердечием не отличался, командовал карательными экспедициями, жестоко подавлял выступления казахов и беспощадно расправлялся с бунтовщиками из числа казаков, но у него хватило ума трезво оценить обстановку и запретить телесные наказания во время похода.

Немало солдат погубило, мягко говоря, неумный приказ Перовского, по которому солдатам запрещалось на ночь снимать обувь, для повышения боевой готовности на случай ночного нападения. Никто на русских солдат ночью так ни разу и не напал, но от постоянного пребывания в кожаных сапогах ноги покрывались язвами, к которым добавлялось обморожение.

После чего больного, который не мог держаться на ногах, отправляли в продуваемую всеми ветрами лазаретную повозку, а в ней через два – три дня все страдания солдата прекращались. Специальная команда хоронила бедолагу, не утруждая себя выкапыванием могилы в перемёрзлой земле.

Никто менять солдатам бельё не собирался, да и где там было стирать, устраивать баню. Завшивели все, и солдаты, и офицеры. Когда разжигали костёр, на котором разогревали воду для размачивания заплесневелых чёрных сухарей, над тем же костром, для сбережения дров, держали нижние рубахи, стряхивая с них выползающих вшей. Слышался только треск сгоравших насекомых.

Больше месяца шли по бездорожью при сильных морозах, буранных ветрах по степи. С невероятными трудностями перетаскивали через встречавшиеся овраги артиллерию и тяжёлые грузы. В укреплении узнали, что хивинский хан Алла-Кул затеял такую же авантюру.

Узнав от лазутчиков о выступлении войска Перовского, он решил опередить генерал-лейтенанта и захватить оба укрепления, в которых намечался отдых русских отрядов. Замысел правильный, чего не скажешь об исполнении.

Две тысячи туркменов-йомудов, хотя и были прекрасными воинами, не имели времени подготовиться к молниеносной операции, как на то надеялся хан в расчёте на малочисленность русских гарнизонов в новых укреплениях. Их отправили без продовольствия, без фуража и без примитивных палаток, которые местные называли джуламейками, короче говоря, на верную смерть.

Спастись туркмены могли, только захватив русские укрепления. Если учесть вероломство восточных правителей, то не исключено, что у хана был и такой план.

Хивинский отряд быстро достиг передового, Чушка-Кульского укрепления. 18-го декабря туркменские конники атаковали укрепление. Шансы на победу у них были большие. Больше половины гарнизона составляли лежачие больные - сто шестьдесят четыре человека.

На ногах, здоровыми их можно было назвать только условно, находились сто тридцать человек. Все офицеры были в числе больных. На счастье, за три дня до нападения туда приехали два офицера корпуса горных инженеров – капитан Егор Петрович Ковалевский и поручик Андрей Родионович Гернгросс.

Егор Петрович имел боевой опыт схваток с австрийцами во время пребывания в 1837 году в Черногории. Он моментально оценил обстановку и первым делом наладил караульную службу, благодаря чему гарнизон не был захвачен туркменами врасплох.

Во время нападения Ковалевский принял на себя командование. Каждый человек в гарнизоне понимал, что если укрепление будет захвачено, то его голова украсит городскую стену в Хиве. Поэтому оружие взяли в руки даже те, кто едва мог передвигаться.

Следующая страница

На фотографии: Егор Петрович Ковалевский