Владимир Врубель

Три невезучие богини

Часть 63

Нет человека - нет проблемы

Письмо Василия Алексеевича Перовского кушбеги тоже передал хану нераспечатанным. Позже начальник ханской стражи вернул письмо кушбеги. Нельзя сказать, что ханский министр был очень любезен с посланцем Перовского.

Получалось, что русский вельможа подставил его перед ханом, тот мог заподозрить кушбеги в каких-то приватных переговорах и связях с русскими. Запросто можно было поплатиться головой из-за одних лишь ханских подозрений. Поэтому он отправил Демезона прочь, не потрудившись с ним даже попрощаться.

Кстати, пока кушбеги размышлял, что ему делать, чтобы у хана не возникло подозрений в его преданности, голова самого Демезона тоже довольно непрочно держалась на его плечах. Чиновник прекрасно это сознавал, поскольку знал о печальной судьбе некоторых посланников.

Думается, что принцип: «Есть человек - есть проблема, нет человека – нет проблемы» Анатолий Наумович Рыбаков в «Детях Арбата» только сформулировал, а в головах восточных деспотов, да, и не только восточных, он существовал давно.

Более двух недель Пётр Иванович Демезон находился в неведении относительно своей судьбы. В прогулках по городу ему не препятствовали, но за ним постоянно, совершенно открыто следили. Великой радости от хождения по улицам, залитым чёрной жидкой грязью он не испытывал, но дома было ещё тоскливей. К тому же непрерывно шёл дождь со снегом, который также не поднимал настроения.

Гадигар-бек, хозяин дома, где разместили Демезона, каждый день докладывал кушбеги о своём постояльце. Пётр Иванович решил, если не перевербовать, то, по крайней мере, использовать его в своих целях. Как бы ни было ему противно тесно общаться с большим проходимцем и редкостным скупердяем, вызывавшим у него презрение, но он переборол себя и решил войти к тому в доверие.

Это ему удалось, и Гадигар-бек стал для него источником ценных сведений. Вспоминается сцена из «Оптимистической трагедии», когда Вожак обнял и поцеловал Алёшу, а когда тот ушёл, сплюнул и сказал Сиплому: «Целовал гада!».

На одной из аудиенций кушбеги высказал своё возмущение тем, что русские постоянно обманывают: обещали понизить пошлины, но оставили их прежними, обещали военную охрану караванам, и не выполнили своего обещания.

Демизон понимал, что кушбеги прав, а потому выкручивался, как мог. Он сказал, что у военного губернатора есть прекрасный план, как улучшить сотрудничество между двумя странами. Знай, итальянец о подлинном плане Перовского, то, наверняка бы, промолчал.

Дважды Пётр Иванович посылал донесения Перовскому. Первый раз гонца ограбили, но письмо бандитов не заинтересовала, и он привёз его отправителю обратно. Второй раз Демезон переслал донесение через купца, и тот благополучно доставил письмо военному губернатору.
Постепенно надзор за Петром Ивановичем ослабевал, и ему стало проще передвигаться по городу, заводить нужные и полезные знакомства, необходимые для выполнения порученных ему заданий.

Он даже проник на занятия в медресе. Демезон, уверял в донесении Перовскому, что выдавал себя за муллу, и его никто там не разоблачил. Познакомился он, и даже подружился, с одним из высших сановников правителя, Султан-ханом, от которого узнал немало интересных подробностей о жизни ханского двора.

Между тем, время шло, Пётр Иванович узнал всё, или почти всё, о чём ему было велено перед отправлением в Бухару, а ответа на письмо военного губернатора и аудиенцию у хана пока не удавалось получить.

Хан принял его только 23-го мая. Но во время приёма он не удостоил Демезона беседой, но, во всяком случае, посмотрел на русского посланника. Этого было достаточно, чтобы получить разрешение на отъезд. Кушбеги вручил Демезону письмо для Перовского и подарки. В своих записках Пётр Иванович упоминает, что помог бежать двум русским рабам, но не вдаётся в детали, как ему удалось это сделать.

Ещё двух русских рабов он пристроил в свой караван, отправлявшийся в Россию. Они присоединились к каравану через два дня пути от Бухары. Во время пребывания в Бухаре Демезон познакомился с доктором Мартином Хонигбергером, которого кушбеги считал английским шпионом, о чём сказал Петру Ивановичу.

Следующая страница