Владимир Врубель

Жестокость и милосердие

Часть 46

С музыкой, бубнами, песнями, плясунами

Сражение началось на следующий день. Не любят наши историки рассказывать об Альминском сражении. Дескать, значения оно никакого не имело. Потерпели поражение, ну и что из этого? Главное – совсем другое, героическая оборона Севастополя – вот что главное! А между тем сражение на Альме решающим образом повлияло на дальнейший ход событий.
Начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов был глубоко убежден, что исход сражения определит дальнейшую судьбу войны в Крыму. Своему брату он так и написал: «На-днях должно решиться: быть или не быть, надеюсь, Черноморскому флоту, а не России… временная потеря и Крыма и флота ничего…»

Однако, посетив командный пункт главнокомандующего всеми русскими силами в Крыму адмирала Меншикова, он изменил своё мнение и уверился в благоприятном исходе битвы: «Нашёл там всё как нельзя в наилучшем духе. Князь спокоен, даже весел. Шатёр его раскинут на такой высоте, что кругом видно на 30 вёрст. Телескоп огромной величины наведён на неприятельский лагерь и флот». И всё-таки оптимизм не помешал Корнилову в тот же день составить завещание.

Зная реальное положение дел с оборонительными сооружениями Севастополя, адмирал Меншиков принял, без сомнения, абсолютно правильное решение остановить противника на дальних подступах к городу. Для этого он выбрал очень удобное место на реке Альме.

2 сентября 1855 года на месте будущего сражения начали сосредотачиваться русские войска в количестве около 33 тысяч человек. Численность русских значительно уступала войскам союзников, насчитывавшим около 50 тысяч человек. Но даже тех войск, какими располагал Меншиков, было достаточно, чтобы дать достойный отпор наступавшему противнику, поскольку атакующая сторона, как правило, несёт больше потерь, чем обороняющаяся.

Времени вполне хватало, чтобы в спокойной обстановке подготовить свои позиции, пока противник высаживал десант, а потом шёл по крымскому бездорожью, изнывая под палящими лучами солнца, теряя людей от холеры и тепловых ударов. Но никто из русских командиров пальцем не пошевелил, чтобы укрепить назначенные им рубежи. Не сделали даже простейшей земляной насыпи.

Историки винят в поражении на Альме одного Меншикова. Остальные командиры вроде и ни при чём. Русские генералы считали, что шутя справятся с союзниками. Среди командного состава царил настрой: «одним батальоном победим». Сказка об одном батальоне оказалась довольно живучей, дожила и до нашего времени. Достаточно вспомнить войну в Чечне и ныне покойного «самого лучшего министра обороны» всех времён и народов.

Позже всех прибыли батальоны Московского полка. Они совершили длительный и тяжёлый переход из Керчи. «Прошли мимо полков на позициях, – как писал историк, – с музыкой, бубнами, песнями, плясунами». На это их только и хватило. Когда пришла пора вступить в бой, солдаты и офицеры еле двигались, измученные переходом, голодные и страдающие от жажды.

Между тем дела у союзников были далеко не блестящими. Утром, в день сражения, у англичан скоропостижно скончались около 300 человек. Немалые потери от холеры несли и французы. Около 8 тысяч человек англичан и французов оказались из-за болезни физически неспособны принять участие в сражении 8 сентября 1854 года.

Не будем описывать в деталях, как оно проходило, пусть этим занимаются специалисты. Отметим лишь, что сражение длилось около двух с половиной часов.
На тему Альминского сражения написано немало, другое дело, что не всему можно верить. Главное – результат. Для русских он оказался плачевным. Союзники разбили их наголову. Не помог и телескоп, в который главнокомандующий разглядывал неприятельские войска. Ещё до начала битвы русские артиллеристы приняли собственных гусар за вражеских кирасиров и обстреляли их. Поэтому первые потери на Альме были от своих товарищей.

В бою русские артиллеристы стреляли из рук вон плохо, напрасно истратили много боеприпасов, открыли огонь, когда неприятель находился ещё вне досягаемости стрельбы.

Следующая страница