Среди всей ликующей толпы странно смотрелись мрачные, плохо одетые женщины, тащившие на себе тюки с поклажей. Они плелись вслед за бодро вышагивавшими военными в красных мундирах. Это были «счастливицы», которые вытянули жребий сопровождать своих мужей на войну. По правилам, такое счастье доставалось при баллотировке шести замужним женщинам на каждые сто человек солдат.
Что их ожидало впереди, тогда можно было только гадать, но жизненный опыт подсказывал: ничего хорошего. В ещё большей печали находились остальные солдатские жёны, остававшиеся дома, и вовсе не от разлуки с любимыми. Скажи это кому-нибудь из женщин, они бы просто не поняли, о чём идёт речь, или расхохотались в лицо. С убытием бравого вояки на войну его жену ждали нищета, невозможность прокормить себя и детей. Поэтому остававшиеся дома горевали ещё больше, чем «счастливицы».
Жалованья, получаемого английским солдатом, хватало на содержание его самого, о семье речь не шла, она в финансовых сметах военного министерства не числилась. Остающаяся в Англии семья могла получать половину жалованья солдата, отправившегося воевать, но… только через полгода. Как прожить эти полгода, правительственных чиновников не интересовало.
Пенсия за погибшего на войне мужа позволяла жене солдата не умереть с голода. Иногда это был вовсе даже неплохой вариант. Многое в жизни армейских жён зависело от порядочности мужей. Известны случаи, когда добровольцы записывались в армию либо под чужим именем, либо «забыв» упомянуть о семье и детях. Если такой номер проходил, то «забывчивым» не нужно было отправлять половину жалованья домой, и они спокойно его пропивали. В случае гибели таких отцов семейства жёны и дети часто оставались без пенсии, поскольку разобраться в подобных историях оказывалось совсем не просто, тем более что чиновники не пылали желанием заниматься подобными вещами.
Условия жизни английских солдат и их семей напоминали быт арестантов в английских тюрьмах. К концу Крымской войны только в 20 из 251 барака, построенного для солдат, были комнаты для женатых. Солдаты размещались в большей тесноте, чем преступники в тюрьмах. Деревянные тазы днём служили для умывания, а ночью – для отправления естественных надобностей. Мыло и полотенце было одно на несколько человек. В одном бараке жили холостые и женатые солдаты.
Семейные пары отделяли своё пространство простынями. В этих «комнатах» и рожали, и умирали. Добавьте к этому ораву плачущих и вопящих детей, гнусную брань родителей, ссоры семей между собой в борьбе за место у очага, чтобы готовить еду, и вы сможете представить себе далеко не полную картину солдатского семейного быта, поскольку о деталях можно говорить до бесконечности. Пол никто не убирал, он был завален мусором, картофельной кожурой, костями. Крысы стаями бегали и днём и ночью. Здесь же сушилось бельё, которое стирали, стоя по колено в грязи. Стирка была каждый день, женщины простужались, зарабатывали всевозможные болезни.
Освещались бараки свечами или масляными светильниками, а чтобы сберечь тепло, их никогда не проветривали. Воздух был наполнен копотью от свеч и светильников, запахами готовившейся пищи, немытых тел и выделений человеческих организмов. Немудрено, что в такой антисанитарии смертность среди солдат и их семей была в несколько раз выше, чем среди гражданского населения.
Большинство солдат были холостыми, поэтому проститутки регулярно посещали бараки, что вряд ли способствовало улучшению нравственного климата. В результате каждый второй солдат время от времени выяснял, что, помимо приятных воспоминаний, посетительница оставляла ему кое-что более существенное, после чего нужно бежать к доктору. Меньше 40% от численности личного состава уровень венерических заболеваний не снижался. Быть Ромео и Джульеттой в подобной обстановке было довольно сложно.
Женщины, как и их мужья, находили спасение в бутылке со спиртным, разрушая себя и морально, и физически. Пища была однообразной и плохой. Если солдат терял или ломал что-нибудь на службе, у него высчитывали стоимость сломанной вещи из жалованья, и семья сидела голодной. Часто солдаты сквозь пальцы смотрели на проституцию, которой занимались их жёны: всё-таки дополнительный заработок. Помимо жён и детей, у солдат были ещё и престарелые родители. Нетрудно дорисовать картину существования стариков.