Владимир Врубель

Жестокость и милосердие

Часть 77

Тёмнокожая соперница Найтингейл

Иногда, ближе к юбилейной дате, в нашей печати появляются статьи: дескать, прозевали мы момент, когда учреждалась почётная международная награда – медаль имени англичанки Флоренс Найтингейл. А чем мы хуже? Надо было требовать, чтобы медаль назвали именем Даши Севастопольской! Но история – это не Олимпийские игры, где идёт борьба за первые места. Слишком разные судьбы были у этих женщин, различный и масштаб их свершений.

Имя Флоренс Найтингейл вошло в историю ещё при её жизни. А вот другой знаменитости времён Крымской войны судьба назначила сначала прославиться, потом оказаться забытой и только в наше время вновь занять заслуженное место среди имён самых выдающихся граждан Великобритании.

Креолка Мэри Сикоул, о которой пойдёт речь, родилась в 1805 году на Ямайке. Её мать была свободной чернокожей женщиной, а отец – шотландским армейским офицером. Родители Мэри содержали гостиницу для английских солдат и матросов в столице Ямайки, Кингстоне. Гостиница пользовалась большой популярностью, поскольку её хозяйка славилась как знаток народной медицины. Своё искусство врачевательницы она передала дочери.

Какое Мэри получила образование, толком неизвестно, но то, что она была грамотным человеком, совершенно достоверно. Впоследствии у неё обнаружился и незаурядный литературный дар.

В 1836 году, уже достаточно зрелой, в тридцать один год, она вышла замуж за английского моряка Эдвина Горация Гамильтона Сикоула, крёстного сына адмирала Нельсона. Назвать счастливым супружество можно с натяжкой: Эдвин часто болел, а через восемь лет Мэри овдовела, не помогли никакие её старания излечить его. Ямайский период жизни Сикоул – сплошная череда несчастий: смерть матери, затем мужа и в довершении всех бед – пожар, в котором сгорел принадлежавший их семье дом.

Это переполнило чашу её терпения, и она пришла к выводу, что после всего случившегося на Ямайке ей делать нечего. С того времени начинаются её приключения. Мэри Сикоул побывала во многих странах, занималась содержанием гостиницы, лечением золотоискателей и военных, причём весьма успешно. Она была авантюристкой, причём из тех дам, которые могут за себя постоять.

В пятьдесят лет Мэри озаботилась судьбами раненых солдат и офицеров в Крыму, со многими из которых познакомилась ещё во время их службы на Ямайке. Заручившись рекомендательными письмами от британского военного командования на Ямайке и от тамошних армейских врачей, она приехала в Лондон, чтобы в качестве военной медицинской сестры поехать в Крым.

Однако все её обращения в военное министерство и медицинский департамент оказались напрасными – она всюду встречала отказ. Бесполезным оказалось и обращение в правление Крымского фонда, собранного на деньги общественности.
Тогда Мэри решила поддержать усилия Найтингейл по оказанию сестринской помощи в военных госпиталях.

Но Флоренс Найтингейл вылила ушат холодной воды на её пылкое желание работать сестрой в военном госпитале. Четыре раза Сикоул, спрятав самолюбие в карман, обращалась к Найтингейл с просьбой принять её на работу по уходу за больными и ранеными, и каждый раз та отвечала резким и неприязненным отказом.

Креолка побывала даже у жены военного министра Элизабет Герберт, чтобы заручиться её рекомендацией. Но откуда ей было знать, что семьи Герберт и Найтингейл издавна дружили и никогда не стали бы ссориться из-за какой-то там чернокожей.
Результат оказался прежним.

Мэри до конца своих дней была убеждена, что причиной отказа послужили расовые предрассудки, которые не смогла побороть в себе Флоренс Найтингейл. Неприязнь Найтингейл к Мэри Сикоул, перешедшая потом просто в ненависть, оказалась настолько велика, что впоследствии Флоренс утверждала, будто Сикоул в Крыму спаивала солдат и содержала бордель, а не гостиницу с рестораном, что было откровенной клеветой.

Возможно, Флоренс, действительно, сама поверила в эту злобную выдумку: неприязнь к другому человеку всегда заставляет превратно истолковывать даже добрые поступки объекта своей ненависти.

Но характер у креолки оказался не мягче, чем у железной леди, знатной дамы Флоренс Найтингейл, да и решимости ей было не занимать. Она пошла другим путём.

В январе 1855 года английские офицеры в Крыму получили по почте визитные карточки Сикоул, в которых та сообщала о своём намерении открыть «Британский отель», гостиницу для больных и раненых офицеров. Многие офицеры помнили её по Ямайке как отличную хозяйку гостиницы и прекрасную повариху, а врачи и бывшие пациенты – как настоящую знахарку, успешно лечившую травами, и опытную сестру милосердия. Полученную новость старые знакомые восприняли с большим энтузиазмом.

Следующая страница