Шел 1852 год. На Дальнем Востоке разворачивались нешуточные события, отзвук которых слышится даже и в наше время. Европейские державы и Соединенные Штаты стремились установить дипломатические отношения с Японией.

Все хотели быть первыми, чтобы добиться для себя как можно больше выгодных уступок в торговле.
 
Не желала отстать в общей гонке и Россия. Для неё отношения с Японией были особенно важными ввиду близости к своим границам восточного соседа.
 
Но если Англия, Франция и Соединенные Штаты направили в восточные воды мощные эскадры из паровых судов, чтобы продемонстрировать японцам мощь своих держав, то Россия, в силу своей вечной бедности, смогла выделить для этой цели только пожилой парусный фрегат «Паллада».

Посему надежды возлагались не на демонстрацию силы, а на дипломатические способности чрезвычайного и полномочного посланника вице-адмирала Ефимия Васильевича Путятина.
 
Дополнительно предполагалось  купить в Англии небольшое паровое судно, а двум парусникам, из тех, что принадлежали Российско-американской компании, предстояло присоединиться к отряду Путятина в Тихом океане. Получалось уже что-то похожее на эскадру. Большего не позволяла скудость средств.

Офицеров в экспедицию выбирали, как говорится, поштучно. Последнее слово было за руководителем. Ефимий Васильевич, выбирая командира парового судна, остановился на Римском-Корсакове.

Раньше они никогда не встречались, но его горячо рекомендовали все флотские начальники, мнению которых адмирал доверял. Несмотря на молодость, у лейтенанта имелся солидный опыт дальних плаваний.

Понравилось Путятину и то, что офицер владел английским, французским и немецким языками, был очень начитанным, выделялся из общей среды широким кругозором.
Нельзя сказать, чтобы лейтенант рвался в это плавание, хотя ему и было лестно, что его выбрали как одного из лучших.

Но директор инспекторского департамента граф Гейден и Путятин клятвенно пообещали, что дольше трёх лет удерживать его на востоке не будут. Ларчик раскрывался просто.

Не хотелось Римскому-Корсакову расставаться надолго с семейством Зальцманов, а если честно, то не со всем семейством, а только с Машей Зальцман. Довольно любвеобильным был Воин Андреевич, поскольку в это же время ему сосватали княжну Болховскую.

Очень серьёзно на свадьбу он,  в отличие от родителей своих и невесты, не настраивался, будучи уверен, что невеста все три года не просидит у окна, дожидаясь его возвращения. И правильно делал. Хотя бы потому, что пробыл в плавании не три, а целых пять лет.
 
До прихода «Паллады» в Англию Римский-Корсаков находился на фрегате. Непривычное положение пассажира было для него тягостно. Но характер он имел уживчивый, что очень важно, когда люди неделями, а то и месяцами находятся в замкнутом корабельном пространстве.

Не будем вдаваться в подробности плавания «Паллады». Любопытных читателей автор отсылает к книге классика русской литературы И. Гончарова «Фрегат «Паллада».
 
Классик тогда еще таковым не являлся, а был всего лишь чиновником департамента внешней торговли и секретарем Путятина, но уже успел опубликовать к тому времени нашумевший роман «Обыкновенная история».
 
Роман этот Римский-Корсаков читал, он ему понравился, поэтому лейтенант отнесся к своему соседу по каюте с большим интересом и симпатией.

Однако если на берегу вы можете годами ходить к своему знакомому в гости и не узнать, что он собой на самом деле представляет, то на корабле всё не так. Здесь людей познают очень быстро.

Близкое знакомство с Гончаровым вызвало разочарование у Воина Андреевича: «Гончаров далеко не имеет в себе той обвораживающей привлекательности, какую имеют все люди, обладающие истинным красноречием.
 
Это просто ленивейший из эпикурейцев, расплывшийся от сытых обедов и послеобеденной высыпки, человек, приятный в беседе, но в сообществе часто тягостный по своему слабонервному, бабьему темпераменту, который мучит его разными страхами, заставляющими его охать и наводить на всех тоску. Я в нём несколько ошибся».