Желябов был умным человеком, талантливым пропагандистом и прекрасно разбирался в людях. Это отмечали все, кто его знал. Разумеется, знакомство с Сухановым открывало для его организации новые возможности. Началась вербовка офицера в «Народную волю». Суханов согласился вступить в организацию, но категорически отвергал террор. Желябов решил не форсировать события и вместе с Перовской, Верой Фигнер и некоторыми другими близкими ему людьми вёл упорную идеологическую обработку офицера. Нужно сказать, небезуспешно.
Лейтенант ввёл народовольцев в круг своих друзей, большинство из которых были минёрами. Но и они не рвались участвовать в террористических актах. Всё же их участие оказалось весьма значительным. Они помогали тайной организации деньгами, содействовали в приобретении типографского шрифта (его попросту крали из типографии газеты «Кронштадский вестник»), хранили и перевозили гектограф, нелегальную литературу и, что было особенно ценно для «Народной воли», снабжали всем необходимым для изготовления мин и взрывных снарядов и консультировали по технической стороне дела.
История «Народной воли» окутана множеством легенд или, называя вещи своими именами, ложью, умышленной или непреднамеренной.
Дело в том, что архив самой «Народной воли» исчез при невыясненных обстоятельствах. В советское время исследователи пользовались воспоминаниями самих участников тех далёких событий, написанными спустя десятилетия, когда многое исчезло из их памяти или спуталось, да и авторам хотелось выглядеть значительней и привлекательней с учётом новых реалий в стране. Пользовались историки также публикациями в периодической печати эпохи народовольцев и материалами следствия в разрешённых для них рамках. По очевидным причинам все эти материалы далеко не самые достоверные. В довершение всего партийная цензура укладывала любую работу о народовольцах в прокрустово ложе идеологических догм.